Алё

Сначала у меня был пейджер, мне его мои авторитетные работодатели выдали. Сообщения приходили такие: "Ноги в руки и на вднх к армянам. Полученное вези хх-банк начальнику службы безопасности. Он в курсе." Или "Заедь к тёлкам в измайлово, дай сотку, чтоб в чт. к 7 в кадашах были". Я был курьером, но когда я со сложными щщами втыкал в эти сообщения, где нибудь в людном месте, я чувствовал себя лицом значительным, при должности, не какой нибудь там гегемон. Потому что в 93 пейджер ещё было круто. А уже в 94 мне выдали шестёрку жигулей, мобилу и карточку разрешения им пользоваться. Не поняли? В 94 у тебя должно было быть "разрешение на право пользования радиотелефоном". Разрешение, Карл! Разрешение, допуск в фуфлыжный мир больших денег, блестящих машин и дорогих блядей. Чтоб вы понимали: та мобила стоила дороже той машины. Что поделать, 90-е, у братвы курьер должен соответствовать. У меня был клубный пенжак с блестящими пугафкаме (отдал один из работодателей), штаны слаксы и штиблеты с пряжками (малы оказались ещё одному моему боссу). Ни одна блядь не могла бы сказать, что я курьер. Сидя в каком нибудь up & down или метелице, небрежно бросив на стол казённую мобилу, ты ещё мог сойти за хозяина жизни, для таких же слабых умишком девиц. Но сохранить авторитет отвезя их в съёмную комнату в дзержинский, новогиреево или ещё чёрти где я эти углы снимал, было уже решительно невозможно.
А теперь у моих детей этот вот сенсорный вздор, а у меня тёплый, ламповый телефон с кнопкаме. Как говорят мои дети и полагается реликту заставшему разрешения на мобилу.