Псто преисполненный скорби

Домработница Заира сдала мне ключи. Она впервые сдаёт ключи за те 7 лет, что у нас работает. Ей вдруг понадобилось съездить домой, уладить свои семейные дела. На два месяца. НА ДВА БЛЯТЬ МЕСЯЦА!!! Я валялся в ногах, плакал, угрожал и сулил. Заира была непреклонна и обещала привезти вкусненького. Заира покинула нас, а только что прибранный дом сиял зловещей чистотой. Все вещи угрожающе лежали на своих местах. Экран телевизора тревожно сиял, отмытый от жирных ладоней. На персидских коврах коварно не было пятен варенья. Я старый и израненный в боях солдат (полковник, например), я знаю слова любви, и ввести меня в заблуждение этим притворным порядком нельзя. Неприятельские фельдмаршалы Бардак и Разгром уже готовы нанести концентрический удар. Тогда я выстроил во фронт вверенное мне подразделение, надел самое свирепое своё лицо и голосом, от которого Томас Торквемада наделал бы конфуза, сказал:
— Рррравняйсь! Смирна! — полковник (ну, то есть я) мрачно посмотрел на своих солдат, — Ррразговорчики в строю! Подобрать животы, смотреть орлами!
Рядовые Д. и О. скучающе разглядывали своего командира и подбирать животы не собирались, хотя и выглядели орлами.
— Если….вы…. то я вас….потому, что….. несмотря….если хоть кто-то…..кровь, мясо, эпилепсия. Ясно?!!
Д. сплюнул на ковёр. О. высморкалась в занавеску. Бардак и Разгром перешли границу.

Оля за занавеской прячется. Сморкается, наверно.